Убить живым словом
К поэзии относится все, что зарифмовано, заверлибрено или хотя бы имеет ритм, напевность. Поэзию я бы назвал «концентрат прозы». Пусть у этого вида литературного творчества мало поклонников, но эти люди чувственные и понимающие, воспринимающие настроение поэтов и их произведений.
Есть поэты, которые пишут о том, что им интересно, но их творения получаются не интересными для других. А есть поэты, которые пишут так, что поражают воображение читателей. Последние, несомненно, талантливые или гениальные творцы. Первые же - или выворачивают наизнанку самих себя, или перемалывают всем надоевшие истины, или вовсе пугают какими-то вселенскими страшилками...
«Чудесный храм живого слова» - подборка стихотворений Марьяна Дуксы в первом «Нёмане» этого года (в переводе с белорусского Геннадия Авласенко). Ожидаешь от этого названия уже чего-то значимого, во всяком случае, этого самого «живого слова».
А мир измельчал, и оглох, и ослеп,
и зло, как и раньше, нам в жизни мешает...
Это начало сразу охлаждает возбудившийся интерес и убивает напрочь сладострастные эмоции, появившиеся в ожидании чуда. Дальнейшее не дает никаких надежд на установление эмоционального равновесия:
И в поте лица добываем мы хлеб.
В голове сразу звучит бас: «И в поте лица свояго... будешь добывать ты себе на пропитание... сын мой... А-а-мен».
Что за мир такой? Почему он оглох? Да еще и ослеп? Кому это мерзопакостное зло мешает?
Следующее вообще приводит в смятение:
Но это еще ничего не решает.
Не пойму: или обрадоваться мне, или впереди самое решающее?
В общем, дочитайте сами до конца эту страшилку:
Ведь жизнь – как огромный людской стадион,
где каждый, как может, свой бег завершает,
и все же на лавры надеется он...
Но это еще ничего не решает.
По жизни бредем, никуда не спеша.
Мельчает душа, ее быт заглушает.
Посмотришь – такая пустая душа.
Но это еще ничего не решает.
Тернист и неровен у каждого путь.
Искусы обходим, страданья вкушаем.
Так хочется в пропасть на миг заглянуть,
хоть это уже ничего не решает.
После прочтения этого стихотворения я на грани нервного срыва. Человек я чувствительный и воспринимаю все буквально, впитываю «живые слова», которые на самом деле оказываются мертвыми: убивают во мне интерес к поэзии.
Если уж ты, о поэт, мне сказал, что жизнь – это людской стадион (не знаю, бывают ли механические стадионы, для роботов), и мы бежим по нему за лаврами, то как понимать следующее: «по жизни бредем, никуда не спеша». Я теперь не знаю, что мне делать – или бежать, или брести не спеша. А может быть «брести спеша»?
Опять же, если мы бредем или бежим по людскому стадиону, то почему он не ухоженный? Что за ерунда такая? Запущенный стадион? После бомбежки? -
Тернист и неровен у каждого путь.
В общем, если уж приведено сравнение, то следует в соответствии с ним и развивать мысль. Так я понимаю. Или сказать сразу, что стадион запущенный до невозможности, как-то зарифмовать это.
Следующее рассуждение о глобальном. Речь о противоположностях. Ну, типа, с одной стороны веселуха, с другой смерть. Как в известной народной частушке:
И пить будем, и гулять будем,
А смерть придет – помирать будем...
Есть в мире безнадежность и уют, штиль и ветер ураганный, «кого-то гладят, а кого-то бьют», правда и ложь, волевые люди и нищие духом, звонкий смех и неутешный плач... Не понятно – где благо, а где зло... И вот, наконец-то выдох сострадания поэта:
О, человек, тебе так тяжело
Существовать меж истинным и ложным.
На горизонте моего воображения замаячил Микола Метлицкий.
Так почему же подборка стихотворений Марьяна Дуксы названа «Чудесный храм живого слова»? Ах вот, нашел:
Чудесный храм живого слова
Во сне увидев, напиши...
Ведь этот храм – первооснова
твоей измученной души.
Он не подвластен настроенью,
в нем – чистый кладезь доброты.
Он – величайшее строенье,
Где архитектор – только ты.
Там моет теплый дождик листья,
и тут же солнце светит им.
Там можно плакать и молиться,
но лишь по правилам своим.
Чудесный храм – как избавление?
Он, что тобой одним рожден, -
Толь для всеобщего моленья,
Толи твоя обитель он?
Некоторое время я снова был в смятении. Во-первых, от того, что поэт видит меня насквозь:
Ведь этот храм – первооснова
твоей измученной души.
Я сам со своей душой разобраться не могу, а он мне так запросто указывает на первооснову. Но у меня долгое время крутились в голове следующие строки, и я не знал, что мне делать? Ну почему я такой зависимый, нерешительный и не могу сам совершать свои поступки?
Чудесный храм живого слова
Во сне увидев, напиши...
Господи, что мне делать, если я во сне увижу этот храм? Надо что-то написать, говорит мне поэт. Но что?!! Кому?! Я не знаю... «Храм живого слова» - это голоса, что ли? Наверное! Если услышу голоса, то надо записать, что же они там говорили. На этом я успокоился.
Тут меня поразило другое – откуда он знает, что мне приснится? Хакер сновидений, что ли? Да, теперь я буду долго мучиться: храм, который рожу я во сне, для всеобщего моления или только мой? Если для всеобщего, то это некое коллективное сновидение. Положение усугубляет то, что среди своих знакомых и друзей я не могу найти психиатра.
Не знаю, приснятся ли мне голоса, буду ли я строить храм этого живого слова, но реальный голос, неуверенно так, спросил: «так ты что, не нашел в стихотворениях Марьяна Дуксы ничего позитивного?".
Я стал лихорадочно пробегать строку за строкой. Вот, нашел! Великолепно!
В лесу неповторимая краса.
Тут отдыхаешь и душой и телом.
Замечательно! Это я могу подтвердить. Вот дальше:
Как бы не так. Мо-биль-ника оса...
Уже над ухом... злобно зазвенела...
Тут я снова сник и не дочитал до конца стихотворение. Я не могу отнести к высокой, даже к средней, да и к никакой поэзии слова «мобильник», «комп, «каммент», «е-мейл»... В прозе это воспринимается, в поэзии – нет.
В общем, вопросов много. И тут я, в самом конце подборки, нашел взаимопонимание с поэтом –
Завязаны ответы
одним морским узлом.
Ну и хорошо. Развязывать этот узел у меня нет никакого желания. Просто не буду снить навязываемые мне сны, не буду бегать по неухоженным стадионам и вообще – не буду вникать в такую поэзию...
Вернусь к своему вступлению. Конечно для поэта значимо то, что он пишет. Думаю, что стихи Марьяна идут от сердца, но получаются они некими обыденными, обыкновенными, которых множество. Меня они не тронули. Возможно, кто-то восхитится ими. И еще: интересно ознакомиться с оригиналом, может, он сильно отличается от перевода. Такое бывает часто. И, к сожалению, переводчик может запросто "убить" автора своим нескладным словом.
