В.Белинский о русской народной поэзии. Незаконченная статья
Виссарион Белинский
Второй том собрания сочинений Виссариона Белинского (напечатан по 3-х томному изданию, ГИХЛ-1948) начинается материалом «Общий взгляд на народную поэзию и ее значение. Русская народная поэзия». К сожалению, неопубликованная при жизни критика, статья так и осталась на стадии вступления.
Народность есть альфа и омега эстетики нашего времени, как украшенное подражание природе было основным и главным положением поэтического кодекса прошлого века. Высочайшая похвала, какой только может удостоиться поэт нашего времени, самый громкий титул, каким только могут теперь почтить его современники или потомки, заключается в волшебном эпитете "народного". Выражения: народная поэма, народное произведение, часто употребляются теперь вместо слов – превосходное, великое, вековое произведение. Волшебное слово, таинственный символ, священный гиероглиф какой-то глубоко знаменательной, неизмеримо обширной идеи – народность как будто заменила теперь собою и творчество, и вдохновение, и художественность, и классицизм, и романтизм, заключила в одном себе и эстетику и критику; сделалась теперь высшим критериумом, пробным камнем достоинства всякого поэтического произведения и прочности всякой поэтической славы. Все требуют от поэзии прежде всего народности, а потом уже здравого смысла; но многие ли отдают себе отчет в том, что такое эта народность, хотя это слово и кажется всем столь простым и понятным? Но не все то бывает в самом деле тем, чем оно кажется. По крайней мере, слово народность так же точно требует своего определения, как и всякое другое слово, которое заключает в себе какую-нибудь мысль. Слово же народность именно есть одно из тех слов, которые потому только и кажутся слишком понятными, что лишены определенного и точного значения. По крайней мере, в нашей литературе не заметно особенной определенности в понятии о народности в поэзии.
Таково «размытое» начало. И дальше, на семь книжных страниц, идут пространные рассуждения, часть которых можно отнести к бытовой философии, часть к эмоциональным заключениям.
Примечательно, что критик противоречит сам себе. Ранее он определял, что такое поэзия – «Под грузом статистической, дидактической и рефлексивной поэзии». Конечно, слово «поэзия» многозначно. До сих пор, за полтора века не разделили поэзию и то, что Пушкин называл «рифмоплетством». Еще, чтобы определение звучало не так минорно, название «народной поэзии» может быть «вирши». Да и все то, что по-Белинскому не относится к поэзии, следует относить к виршам или рифмованной прозе.
В.Белинский странно разделяет поэзию на истинную и нет. Такое деление опасно.
Всякая поэзия только тогда истинна, когда она народна, то есть когда она отражает в себе личность своего народа. Жизнь всего живущего составляет идея: в чем нет идеи, то не живет.
Здесь уже пошла философия – «идея». Необходимо отметить, что В.Белинский жил полтора века назад. Тогда были свои представления о мире, флоре и фауне, человеке, в частности. Критик в данном материале несомненно показывает свою начитанность, общий уровень образования и рассуждает в связи со сложившимися стереотипами его установок. В том числе и о только зарождающейся психологии.
И потому идея только тогда есть нечто живое и действительное, когда она переходит в явление, а ее всеобщность является особностию, индивидуальностию и личностию.
Это бессмысленный набор слов. В те времена такие слова привлекали внимание мещан. Тем более – произносит их авторитетный критик. То же касается и следующего умозаключения:
Человечество есть тоже идея, как выражение понятия о физическом и нравственном единстве бесчисленного множества отдельных существ, называемых людьми.
Некоторые интуитивные заключения близки к реальности. Например, рассуждения В.Белиского о личности.
В человеке, как высшем существе животного царства, повторяется и особность и индивидуальность и сверх того является личность, как чувственная форма разумного сознания.
А это не что иное, как понятие интроспекции:
Человек потому есть личность, что он сознает свое я, то есть может самого себя рассматривать и исследовать как будто бы чуждое ему и вне его пребывающее существо.
Осознание – то, чем мы (психически здоровые) отличаемся от других животных. Поэтому агрессия присуща только человеческим существам. Так же ни одно животное не знает, что оно умрет.
Замечательным является вывод о том, что «…лицо выражает собою личность, а личность есть выражение духовной сущности человека». Замените «духовной» на «психологической» и вот вам почти точное определение. В наше время мало кто понимает это.
Далее критик погружается в рассуждения о народах и их отличиях. Выводы поражают воображение. Правда, не уходит В.Белинский от общих мыслей, захватывавших в то время умы передовых граждан России и революционеров.
Только такой народ может назваться историческим, который при жизни своей имел большее или меньшее влияние на судьбы человечества и оставил по себе неизгладимые следы своего существования.
И вот как заканчивается материал:
Из этого видно, что непосредственный источник сильной, резко проявляющейся национальности заключается в самой крови племени и что есть племена характерные и племена бесхарактерные, как есть характерные и бесхарактерные люди. Теперь, если человек, личность которого... {На этом слове обрывается рукопись. – Ред.}
Что помешало замечательному критику закончить статью? Можно только гадать. Думаю, она у него, что называется, «не пошла». Он завяз в пространном вступлении, так и не подойдя к основной теме. Слишком далеко от нее увели мысли автора…
Алесь Новікаў
